ИНФОРМАЦИОННОЕ
АГЕНТСТВО
АГЕНТСТВО
РОСМЕДИА
«Палеоарт — это вербовочный пункт на службе науки»: как скульптор Валентин Дельвесто оживляет древних существ
От биолога к палеоскульптору: как силикон и любовь к науке помогли Валентину Дельвесто создать более 100 реалистичных реконструкций вымерших животных. Почему его работы — мост между музеями и будущими учёными.
Валентин Дельвесто вместе со скульптурой мегавайтсии, гигантский тероцефал из позднепермского местонахождения Вязники-2 (Владимирская область) и местонахождения Пурлы (Нижегородская область). В зубах он сжимает двинозавра - вымершую амфибию из отряда темноспондильных. Фото: личный архив Валентина Дельвесто / студия Дельвесто.
Валентин Дельвесто — уникальный пример того, как хобби может перерасти в призвание. Сменив карьеру биолога на путь палеоскульптора в зрелом возрасте, он за 6 лет создал более 100 работ, которые сегодня украшают музеи России. Его студия специализируется на реконструкциях в натуральную величину, сочетая научную достоверность с художественной выразительностью.
В интервью Валентин рассказал о миссии палеоарта, сложностях работы с силиконом и о том, почему «движущиеся динозавры» из парков — тоже часть просвещения.
— Как я понял из ваших ранних интервью, вы начали заниматься скульптурой уже ближе к сорока годам. И почти сразу же начали заниматься палеоскульптурой. Поделитесь, легко ли менять деятельность, будучи уже взрослым человеком? И когда лучше начинать заниматься любимым делом?
— Для меня это не было таким уж резким переходом к чему-то новому. В свое время я получил базовое художественное и высшее биологическое образование, так что биологией и палеонтологией интересовался всегда, плюс периодически что-то лепил, рисовал. Просто для себя, в стол. В сорок лет я освоил такой материал как силикон, о чем долгое время мечтал. Работа с ним незаметно затянула меня. Это происходило постепенно и потребовалось какое-то время, прежде хобби превратилось в постоянную деятельность.
Любимым делом лучше всего начать заниматься сразу, как только эта любовь возникла. А если говорить серьезно, то большинство людей, к сожалению, привыкли жить, откладывая всё хорошее в их жизни на потом. Это «потом» чаще всего так и не наступает. Это, в общем-то, обо всём. Когда-то в одной книге я прочитал очень простую, хотя и спорную фразу: «Лучшее время для всего — это сейчас». Не знаю как насчёт «всего», но для любимого дела она подходит идеально.
В интервью Валентин рассказал о миссии палеоарта, сложностях работы с силиконом и о том, почему «движущиеся динозавры» из парков — тоже часть просвещения.
— Как я понял из ваших ранних интервью, вы начали заниматься скульптурой уже ближе к сорока годам. И почти сразу же начали заниматься палеоскульптурой. Поделитесь, легко ли менять деятельность, будучи уже взрослым человеком? И когда лучше начинать заниматься любимым делом?
— Для меня это не было таким уж резким переходом к чему-то новому. В свое время я получил базовое художественное и высшее биологическое образование, так что биологией и палеонтологией интересовался всегда, плюс периодически что-то лепил, рисовал. Просто для себя, в стол. В сорок лет я освоил такой материал как силикон, о чем долгое время мечтал. Работа с ним незаметно затянула меня. Это происходило постепенно и потребовалось какое-то время, прежде хобби превратилось в постоянную деятельность.
Любимым делом лучше всего начать заниматься сразу, как только эта любовь возникла. А если говорить серьезно, то большинство людей, к сожалению, привыкли жить, откладывая всё хорошее в их жизни на потом. Это «потом» чаще всего так и не наступает. Это, в общем-то, обо всём. Когда-то в одной книге я прочитал очень простую, хотя и спорную фразу: «Лучшее время для всего — это сейчас». Не знаю как насчёт «всего», но для любимого дела она подходит идеально.
Валентин Дельвесто и его работы. Фото: личный архив Валентина Дельвесто / студия Дельвесто.
— Много ли представителей вашего ремесла у нас в стране? В чем ваша "изюминка"?
— Именно реконструкторов совсем немного, можно пересчитать по пальцам, наверное, одной руки. У нас прекрасная школа реконструкции лица по черепу по методу Герасимова, есть научные лаборатории и замечательные специалисты-антропологи. С палеонтологией несколько хуже, но пару достойных скульпторов и художников-реконструкторов я знаю.
А вот собственно «палеоарт», то есть изображение доисторической флоры и фауны на моих глазах, в течение десяти-пятнадцати лет стал весьма популярным и распространённым жанром. Тут я уверенно могу назвать два-три десятка имен, так как, помимо скульптуры, являюсь создателем «Палеосферы» — выставочного проекта, посвященного палеоарту, в рамках которого ищу и выставляю художников, работающих в этом направлении. На выставке в этом году были представлены работы почти тридцати авторов. Так что с палеоартом в нашей стране всё отлично.
По поводу того, чем характеризуются мои работы рассуждать наверное, нескромно. Во всяком случае, стараюсь соответствовать двум критериям — достоверность и реалистичность. Мне важно делать животных «живыми». Ну и, наверное, то, что большая часть моих работ это скульптуры в натуральную величину.
— Именно реконструкторов совсем немного, можно пересчитать по пальцам, наверное, одной руки. У нас прекрасная школа реконструкции лица по черепу по методу Герасимова, есть научные лаборатории и замечательные специалисты-антропологи. С палеонтологией несколько хуже, но пару достойных скульпторов и художников-реконструкторов я знаю.
А вот собственно «палеоарт», то есть изображение доисторической флоры и фауны на моих глазах, в течение десяти-пятнадцати лет стал весьма популярным и распространённым жанром. Тут я уверенно могу назвать два-три десятка имен, так как, помимо скульптуры, являюсь создателем «Палеосферы» — выставочного проекта, посвященного палеоарту, в рамках которого ищу и выставляю художников, работающих в этом направлении. На выставке в этом году были представлены работы почти тридцати авторов. Так что с палеоартом в нашей стране всё отлично.
По поводу того, чем характеризуются мои работы рассуждать наверное, нескромно. Во всяком случае, стараюсь соответствовать двум критериям — достоверность и реалистичность. Мне важно делать животных «живыми». Ну и, наверное, то, что большая часть моих работ это скульптуры в натуральную величину.
Выставка "Палеосфера". Фото: личный архив Валентина Дельвесто / студия Дельвесто.
Как я понял, из-под ваших рук вышло уже около сотни скульптур. К какой вы относитесь с особенным трепетом?
— Сейчас уже больше сотни. Я не испытываю к ним именно трепета, хотя подхожу к каждой скульптуре с любовью и энтузиазмом. Иначе просто не понимаю, зачем вообще этим заниматься. Деньги можно зарабатывать и более простыми и лёгкими способами. Выделить какую-то одну скульптуру мне сложно. На ум приходят только недавние и те, с которыми было работать сложнее всего. В прошлом году самыми сложными были неандерталец и доисторический примат проконсул для «Проектов Станислава Дробышевского». В этом году пока что самая сложная скульптура это бюст гигантского тероцефала пермского периода мегавайтсии. Очень памятен ракоскорпион, которого я делал в прошлом году. Он изображен на логотипе моей студии, так что всегда перед глазами, и о нем сложно забыть.
— Сейчас уже больше сотни. Я не испытываю к ним именно трепета, хотя подхожу к каждой скульптуре с любовью и энтузиазмом. Иначе просто не понимаю, зачем вообще этим заниматься. Деньги можно зарабатывать и более простыми и лёгкими способами. Выделить какую-то одну скульптуру мне сложно. На ум приходят только недавние и те, с которыми было работать сложнее всего. В прошлом году самыми сложными были неандерталец и доисторический примат проконсул для «Проектов Станислава Дробышевского». В этом году пока что самая сложная скульптура это бюст гигантского тероцефала пермского периода мегавайтсии. Очень памятен ракоскорпион, которого я делал в прошлом году. Он изображен на логотипе моей студии, так что всегда перед глазами, и о нем сложно забыть.
Неандерталец для «Проектов Станислава Дробышевского». Фото: личный архив Валентина Дельвесто / студия Дельвесто
— У вас, как у творческого человека, есть миссия? С чем она связана?
— Я бы хотел, чтобы в музеях было больше хороших экспозиций, посвящённых палеонтологии. Совсем необязательно, чтобы там непременно стояли именно мои работы. Есть люди, создающие скульптуры такого уровня, к которому мне остается только стремиться. Важно то, чтобы экспозиции были качественными, грамотными, привлекающими внимание, особенно детей. Один мой товарищ когда-то высказал мысль, которую я не устаю повторять: «Палеоарт — это вербовочный пункт на службе науки».
Многие ученые — не обязательно палеонтологи — начинали с того, что рассматривали в детстве картинки с динозаврами и мамонтами. Детское впечатление от одного посещения хорошей палеонтологической экспозиции вполне может пробудить интерес маленького человека сначала к вымершим животным, потом к естественным наукам в целом. Взрослея, он уже решит, по какой стезе пойти дальше — стать палеонтологом, геологом, генетиком, врачом. Полезных специальностей много. Нам важно дать старт, заинтересовать ребёнка. Наверное, это главное, для чего я придумал и создал выставку «Палеосфера». Это можно назвать моей миссией как галериста.
А вот как скульптор я не сильно думаю на эту тему. Мне посчастливилось найти любимое занятие и смелость с терпением, чтобы через все сложности и препятствия довести его до чего-то ощутимого, значимого. Я рад этому и просто работаю, живу делом.
— Я бы хотел, чтобы в музеях было больше хороших экспозиций, посвящённых палеонтологии. Совсем необязательно, чтобы там непременно стояли именно мои работы. Есть люди, создающие скульптуры такого уровня, к которому мне остается только стремиться. Важно то, чтобы экспозиции были качественными, грамотными, привлекающими внимание, особенно детей. Один мой товарищ когда-то высказал мысль, которую я не устаю повторять: «Палеоарт — это вербовочный пункт на службе науки».
Многие ученые — не обязательно палеонтологи — начинали с того, что рассматривали в детстве картинки с динозаврами и мамонтами. Детское впечатление от одного посещения хорошей палеонтологической экспозиции вполне может пробудить интерес маленького человека сначала к вымершим животным, потом к естественным наукам в целом. Взрослея, он уже решит, по какой стезе пойти дальше — стать палеонтологом, геологом, генетиком, врачом. Полезных специальностей много. Нам важно дать старт, заинтересовать ребёнка. Наверное, это главное, для чего я придумал и создал выставку «Палеосфера». Это можно назвать моей миссией как галериста.
А вот как скульптор я не сильно думаю на эту тему. Мне посчастливилось найти любимое занятие и смелость с терпением, чтобы через все сложности и препятствия довести его до чего-то ощутимого, значимого. Я рад этому и просто работаю, живу делом.
Сериал «Доисторическая планета». Фото: https://prehistoric-planet.fandom.com/wiki/Pachyrhinosaurus/Segments
Сериал «Доисторическая планета».
Фото: https://prehistoric-planet.fandom.com/wiki/Pachyrhinosaurus/Segments
Фото: https://prehistoric-planet.fandom.com/wiki/Pachyrhinosaurus/Segments
— Недавно смотрел сериал «Доисторическая планета», где представлено совершенно иное видение внешности динозавров, нежели в фильмах девяностых «Парк юрского периода» или «Прогулках с динозаврами». Бывало такое, что из-за новых научных открытий приходилось переделывать старые работы?
— Переделывать пока не приходилось. Разве что из-за собственных ошибок, а не из-за новых данных. Пару раз так совпадало, что в процессе моей работы над каким-то определенным животным, выходили статьи с новыми исследованиями именно по нему. Так случилось со скульптурой пситтакозавра. Я почти уже закончил ее, когда вышла интересная статья о его клоаке. Конечно, я пересмотрел всё и добавил то, что было нужно.
Интересно другое. Я в профессии всего шесть лет, а некоторые мои скульптуры уже устарели. То есть за время, прошедшее с момента их создания, успели появиться новые находки и исследования, проливающие свет на то, чего раньше мы об этих животных не знали. Речь, конечно, не обо всех моих работах. Одну-две, на текущий момент я бы поправил. Но время идет, наука развивается и, конечно, будут появляться новые исследования, дополняющие наши представления о том, как выглядело то, или иное животное. В одном из интервью я уже говорил о том, что ни один палеонтолог, ни один реконструктор не может гарантировать, что то, как мы изображаем животных сейчас — это стопроцентная истина. Достаточно открыть поисковик и посмотреть, как менялось с течение времени представление о внешнем облике игуанодона или спинозавра.
— Переделывать пока не приходилось. Разве что из-за собственных ошибок, а не из-за новых данных. Пару раз так совпадало, что в процессе моей работы над каким-то определенным животным, выходили статьи с новыми исследованиями именно по нему. Так случилось со скульптурой пситтакозавра. Я почти уже закончил ее, когда вышла интересная статья о его клоаке. Конечно, я пересмотрел всё и добавил то, что было нужно.
Интересно другое. Я в профессии всего шесть лет, а некоторые мои скульптуры уже устарели. То есть за время, прошедшее с момента их создания, успели появиться новые находки и исследования, проливающие свет на то, чего раньше мы об этих животных не знали. Речь, конечно, не обо всех моих работах. Одну-две, на текущий момент я бы поправил. Но время идет, наука развивается и, конечно, будут появляться новые исследования, дополняющие наши представления о том, как выглядело то, или иное животное. В одном из интервью я уже говорил о том, что ни один палеонтолог, ни один реконструктор не может гарантировать, что то, как мы изображаем животных сейчас — это стопроцентная истина. Достаточно открыть поисковик и посмотреть, как менялось с течение времени представление о внешнем облике игуанодона или спинозавра.
Валентин Дельвесто со скульптуройпермский протерозухида архозавра. Фото: личный архив Валентина Дельвесто / студия Дельвесто
— Готовите какой-нибудь амбициозный проект? Например, скульптуру тираннозавра в полный рост?
— Готовлю. Не скульптуру тираннозавра пока, однако тоже интересное. Не знаю, насколько этот проект можно назвать амбициозным, но на следующий год я планирую проведение очередной выставки палеоарта «Палеосфера». В этом году она проходила в Москве, в галерее «Краснохолмская» на Таганке и была посвящена флоре и фауне пермского периода. Что касается следующей «Палеосферы», то тему я пока держу в секрете. Как мне кажется, она будет еще интересней. В этот раз хотелось бы показать её как в Москве, так и в нескольких других городах.
— Как относитесь к детским движущимся рободинозаврам в парках? Насколько они научно достоверны и помогают ли в постижении детьми науки?
— Как правило, абсолютно не достоверны. За рубежом есть несколько студий, которые умеют делать очень хорошие движущиеся фигуры, со сложной аниматроникой и реалистичным скульптом. О научной достоверности, впрочем, и там редко заботятся. Всё-таки, движущиеся фигуры это чистой воды бизнес в области развлечений. У нас же пока не умеют делать хорошую аниматронику. А к скульптуре или реконструкции это все вообще никакого отношения не имеет. Бутафория. Тем не менее, своё дело они делают, даже если их создатели никаких полезных целей перед собой не ставили, помимо заработка. Но такие аттракционы пробуждают интерес детей к динозаврам и другим группам доисторических животных. Поэтому к движущимся фигурам динозавров я отношусь очень даже положительно.
— Как к вам относятся в научном сообществе? У музеев большой спрос на ваши работы?
— Хотел поначалу ответить сложно, раскрыть тему того, что научное сообщество, вопреки ощущениям людей, далеких от науки, децентрализовано и состоит из людей с разными мнениями и разного качества. Но приберегу это всё для мемуаров. Давайте так, в научном сообществе, в целом, ко мне относятся достаточно лояльно, что уже огромный успех. Отмечу, что профильные специалисты по той или иной группе животных мне часто помогают, консультируют, за что я им очень признателен.
А вот по поводу музейного сообщества отвечу однозначно — относятся прекрасно. Спрос на мои работы действительно большой. Иногда даже слишком. Например, прямо сейчас я работаю сразу над пятью фигурами достаточно большого формата, а в очереди на следующие полгода еще десять работ и это только на текущий момент.
— Готовлю. Не скульптуру тираннозавра пока, однако тоже интересное. Не знаю, насколько этот проект можно назвать амбициозным, но на следующий год я планирую проведение очередной выставки палеоарта «Палеосфера». В этом году она проходила в Москве, в галерее «Краснохолмская» на Таганке и была посвящена флоре и фауне пермского периода. Что касается следующей «Палеосферы», то тему я пока держу в секрете. Как мне кажется, она будет еще интересней. В этот раз хотелось бы показать её как в Москве, так и в нескольких других городах.
— Как относитесь к детским движущимся рободинозаврам в парках? Насколько они научно достоверны и помогают ли в постижении детьми науки?
— Как правило, абсолютно не достоверны. За рубежом есть несколько студий, которые умеют делать очень хорошие движущиеся фигуры, со сложной аниматроникой и реалистичным скульптом. О научной достоверности, впрочем, и там редко заботятся. Всё-таки, движущиеся фигуры это чистой воды бизнес в области развлечений. У нас же пока не умеют делать хорошую аниматронику. А к скульптуре или реконструкции это все вообще никакого отношения не имеет. Бутафория. Тем не менее, своё дело они делают, даже если их создатели никаких полезных целей перед собой не ставили, помимо заработка. Но такие аттракционы пробуждают интерес детей к динозаврам и другим группам доисторических животных. Поэтому к движущимся фигурам динозавров я отношусь очень даже положительно.
— Как к вам относятся в научном сообществе? У музеев большой спрос на ваши работы?
— Хотел поначалу ответить сложно, раскрыть тему того, что научное сообщество, вопреки ощущениям людей, далеких от науки, децентрализовано и состоит из людей с разными мнениями и разного качества. Но приберегу это всё для мемуаров. Давайте так, в научном сообществе, в целом, ко мне относятся достаточно лояльно, что уже огромный успех. Отмечу, что профильные специалисты по той или иной группе животных мне часто помогают, консультируют, за что я им очень признателен.
А вот по поводу музейного сообщества отвечу однозначно — относятся прекрасно. Спрос на мои работы действительно большой. Иногда даже слишком. Например, прямо сейчас я работаю сразу над пятью фигурами достаточно большого формата, а в очереди на следующие полгода еще десять работ и это только на текущий момент.
Голова иностранцевии. Фото: личный архив Валентина Дельвесто / студия Дельвесто
— Можно ли назвать ваше искусство работой или пока она все еще на уровне хобби? К вопросу на том, насколько усилия окупаются?
— Совершенно точно это уже несколько лет моя основная работа. Окупается вполне. А вот времени одному уже не хватает. Пока я оформлен как самозанятый (и плачу налоги, кстати, что важно отметить, раз речь зашла об этом). Мне нравится работать одному. Поэтому я тяну до последнего, но все идет к расширению. Скорее всего, скоро придется привлекать помощников.
— Как и у спортсменов, у работников творческого труда мы всегда видим только результат, вершину их деятельности. Но не видим пролитого пота на тренировках или часов, проведенных в мастерской. Как проходит обычный рабочий день палеоскульптора? Насколько это долгий и кропотливый труд?
— У моего образа жизни и работы есть, вне всякого сомнения, очевидные плюсы. Я уже много лет не встаю по будильнику. Думаю, со мной согласятся очень многие, что это такое маленькое счастье. Да и в целом, я могу работать когда захочу. Однако, в моем случае, я просто не могу позволить себе лень и прокрастинацию, так как попросту времени на все заказы уже почти не хватает. Я могу проработать в мастерской с утра и до ночи, прервавшись пару раз на кофе с печеньем. Не каждый день, но так бывает. Правда, дело свое я люблю, полностью погружаюсь в работу и время для меня в такие дни просто летит.. Не скульптуру тираннозавра пока, однако тоже интересное. Не знаю, насколько этот проект можно назвать амбициозным, но на следующий год я планирую проведение очередной выставки палеоарта «Палеосфера». В этом году она проходила в Москве, в галерее «Краснохолмская» на Таганке и была посвящена флоре и фауне пермского периода. Что касается следующей «Палеосферы», то тему я пока держу в секрете. Как мне кажется, она будет еще интересней. В этот раз хотелось бы показать её как в Москве, так и в нескольких других городах.
— Как относитесь к детским движущимся рободинозаврам в парках? Насколько они научно достоверны и помогают ли в постижении детьми науки?
— Как правило, абсолютно не достоверны. За рубежом есть несколько студий, которые умеют делать очень хорошие движущиеся фигуры, со сложной аниматроникой и реалистичным скульптом. О научной достоверности, впрочем, и там редко заботятся. Всё-таки, движущиеся фигуры это чистой воды бизнес в области развлечений. У нас же пока не умеют делать хорошую аниматронику. А к скульптуре или реконструкции это все вообще никакого отношения не имеет. Бутафория. Тем не менее, своё дело они делают, даже если их создатели никаких полезных целей перед собой не ставили, помимо заработка. Но такие аттракционы пробуждают интерес детей к динозаврам и другим группам доисторических животных. Поэтому к движущимся фигурам динозавров я отношусь очень даже положительно.
— Как к вам относятся в научном сообществе? У музеев большой спрос на ваши работы?
— Хотел поначалу ответить сложно, раскрыть тему того, что научное сообщество, вопреки ощущениям людей, далеких от науки, децентрализовано и состоит из людей с разными мнениями и разного качества. Но приберегу это всё для мемуаров. Давайте так, в научном сообществе, в целом, ко мне относятся достаточно лояльно, что уже огромный успех. Отмечу, что профильные специалисты по той или иной группе животных мне часто помогают, консультируют, за что я им очень признателен.
А вот по поводу музейного сообщества отвечу однозначно — относятся прекрасно. Спрос на мои работы действительно большой. Иногда даже слишком. Например, прямо сейчас я работаю сразу над пятью фигурами достаточно большого формата, а в очереди на следующие полгода еще десять работ и это только на текущий момент.
— Совершенно точно это уже несколько лет моя основная работа. Окупается вполне. А вот времени одному уже не хватает. Пока я оформлен как самозанятый (и плачу налоги, кстати, что важно отметить, раз речь зашла об этом). Мне нравится работать одному. Поэтому я тяну до последнего, но все идет к расширению. Скорее всего, скоро придется привлекать помощников.
— Как и у спортсменов, у работников творческого труда мы всегда видим только результат, вершину их деятельности. Но не видим пролитого пота на тренировках или часов, проведенных в мастерской. Как проходит обычный рабочий день палеоскульптора? Насколько это долгий и кропотливый труд?
— У моего образа жизни и работы есть, вне всякого сомнения, очевидные плюсы. Я уже много лет не встаю по будильнику. Думаю, со мной согласятся очень многие, что это такое маленькое счастье. Да и в целом, я могу работать когда захочу. Однако, в моем случае, я просто не могу позволить себе лень и прокрастинацию, так как попросту времени на все заказы уже почти не хватает. Я могу проработать в мастерской с утра и до ночи, прервавшись пару раз на кофе с печеньем. Не каждый день, но так бывает. Правда, дело свое я люблю, полностью погружаюсь в работу и время для меня в такие дни просто летит.. Не скульптуру тираннозавра пока, однако тоже интересное. Не знаю, насколько этот проект можно назвать амбициозным, но на следующий год я планирую проведение очередной выставки палеоарта «Палеосфера». В этом году она проходила в Москве, в галерее «Краснохолмская» на Таганке и была посвящена флоре и фауне пермского периода. Что касается следующей «Палеосферы», то тему я пока держу в секрете. Как мне кажется, она будет еще интересней. В этот раз хотелось бы показать её как в Москве, так и в нескольких других городах.
— Как относитесь к детским движущимся рободинозаврам в парках? Насколько они научно достоверны и помогают ли в постижении детьми науки?
— Как правило, абсолютно не достоверны. За рубежом есть несколько студий, которые умеют делать очень хорошие движущиеся фигуры, со сложной аниматроникой и реалистичным скульптом. О научной достоверности, впрочем, и там редко заботятся. Всё-таки, движущиеся фигуры это чистой воды бизнес в области развлечений. У нас же пока не умеют делать хорошую аниматронику. А к скульптуре или реконструкции это все вообще никакого отношения не имеет. Бутафория. Тем не менее, своё дело они делают, даже если их создатели никаких полезных целей перед собой не ставили, помимо заработка. Но такие аттракционы пробуждают интерес детей к динозаврам и другим группам доисторических животных. Поэтому к движущимся фигурам динозавров я отношусь очень даже положительно.
— Как к вам относятся в научном сообществе? У музеев большой спрос на ваши работы?
— Хотел поначалу ответить сложно, раскрыть тему того, что научное сообщество, вопреки ощущениям людей, далеких от науки, децентрализовано и состоит из людей с разными мнениями и разного качества. Но приберегу это всё для мемуаров. Давайте так, в научном сообществе, в целом, ко мне относятся достаточно лояльно, что уже огромный успех. Отмечу, что профильные специалисты по той или иной группе животных мне часто помогают, консультируют, за что я им очень признателен.
А вот по поводу музейного сообщества отвечу однозначно — относятся прекрасно. Спрос на мои работы действительно большой. Иногда даже слишком. Например, прямо сейчас я работаю сразу над пятью фигурами достаточно большого формата, а в очереди на следующие полгода еще десять работ и это только на текущий момент.
Недавняя работа Валентина. Дельфиодонт - вымершая химерообразная рыба из каменноугольного периода. Фото: личный архив Валентина Дельвесто / студия Дельвесто
— Какой любимый фильм или мультик с динозаврами? И, конечно, какой ваш любимый динозавр или доисторическое существо.
— Я, кстати, не испытываю такого уж особого интереса именно к динозаврам. Вопреки распространенному мнению, палеонтология это далеко не только динозавры и мамонты. Любимых фильмов у меня вообще очень мало, я не киноман. В тех, которые мне нравятся, никаких динозавров или других вымерших животных нет.
А вот наибольший интерес у меня вызывает фауна пермского периода, когда динозавров ещё и не существовало вовсе. Хотя, если появляется возможность сделать скульптуру динозавра, я с удовольствием берусь и с интересом изучаю научный материал на эту тему.
— Вы уже можете порадоваться, что что-то в этом мире после себя оставили?
— Полагаю, да. Как минимум работы в десятках музеев по стране и выставку, которая, как я знаю точно, принесла большую пользу и радость многим людям — как участникам, так и посетителям. Впрочем, я пока останавливаться даже не думал, так что надеюсь оставить после себя куда более богатое наследие. Очень надеюсь, что это мне удастся.
Беседовал: Сергей Рыжков
02.09.2025 - 18:58
— Я, кстати, не испытываю такого уж особого интереса именно к динозаврам. Вопреки распространенному мнению, палеонтология это далеко не только динозавры и мамонты. Любимых фильмов у меня вообще очень мало, я не киноман. В тех, которые мне нравятся, никаких динозавров или других вымерших животных нет.
А вот наибольший интерес у меня вызывает фауна пермского периода, когда динозавров ещё и не существовало вовсе. Хотя, если появляется возможность сделать скульптуру динозавра, я с удовольствием берусь и с интересом изучаю научный материал на эту тему.
— Вы уже можете порадоваться, что что-то в этом мире после себя оставили?
— Полагаю, да. Как минимум работы в десятках музеев по стране и выставку, которая, как я знаю точно, принесла большую пользу и радость многим людям — как участникам, так и посетителям. Впрочем, я пока останавливаться даже не думал, так что надеюсь оставить после себя куда более богатое наследие. Очень надеюсь, что это мне удастся.
Беседовал: Сергей Рыжков
02.09.2025 - 18:58
Информация
ИА "РОСМЕДИА"
Реестровая запись о регистрации средства массовой информации ИА № ФС 77 - 88947 от 24.12.2024г., в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Соучредители: Царёв И.С.;
Рыжков С.С.; Ушакова А.Е.
Главный редактор: Ушакова А.Е.
Издатель: Лищук В.В.
Реестровая запись о регистрации средства массовой информации ИА № ФС 77 - 88947 от 24.12.2024г., в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Соучредители: Царёв И.С.;
Рыжков С.С.; Ушакова А.Е.
Главный редактор: Ушакова А.Е.
Издатель: Лищук В.В.
Политика сайта
Сайт может содержать информацию,
не предназначенную для лиц младше 18 лет!
Использование материалов сайта в коммерческих целях, возможно только с согласия редакции:
ИА "РОСМЕДИА".
Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов. Авторы несут ответственность за предоставленные материалы.
не предназначенную для лиц младше 18 лет!
Использование материалов сайта в коммерческих целях, возможно только с согласия редакции:
ИА "РОСМЕДИА".
Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов. Авторы несут ответственность за предоставленные материалы.
Контакты